edhelwen

Теперь у меня не только глаз дёргается, так ещё и реву до корвалола. До меня дошло.

До меня дошло, какое ужасающее слепое пятно так и осталось нетронутым после развода: люди бывают подлецами. То ли мать меня приучила считать подлецов неизлечимыми идиотами, то ли я сама неосторожно экстраполировала, но людей с уровнем подлости выше определённого, волков-садистов в овечьей шкуре, в моей картине мира просто не было (потому что истинная тупость - она всё-таки видна издалека). Я неоднократно сталкивалась с рассказами о мошенниках на доверии (к нефинансовым можно применить этот же термин), но для меня это было как сказка: то - есть где-то в природе сказочное чудовище, а это - настоящие живые люди, которые такими быть не могут, потому что тут же не сказка.
То, что на протяжении четырёх лет после развода я ни разу не стала жертвой подобного человека (не считая нескольких случаев потери крупных или очень крупных сумм денег, что в моей жизненной философии крайне далеко от конца света) - не столько результат моего научения на ошибках, сколько счастливая случайность: если от честных подлецов я стала шарахаться сразу или вовремя, то первый же мошенник схавал с потрохами.
Тут ведь очень легко ошибиться, не узнать за шкурой. Говорю человеку: расплавленное олово больно жжёт мне лысину (с)анекдот. Человек не отвечая на это* продолжает лить свои оловянные слова. Казалось бы... но нет, вспоминаю я: у меня же было похожее в обратную сторону, с Шацем, когда я, рано или поздно не выдержав его внезапных необъясняемых взрывов, на очередной говорила "ну потерпи разок мои вопросы, мне нужно тебя понять" и завязывалась узлом, чтобы спросить предельно деликатно, пробуя формулировку за формулировкой, добавляя всё больше "поглаживаний" или поясняющих мою "тугодумность" оговорок... ведь я же видела - он нормально разговаривает с Пятницей! Отвечает на вопросы! Но нет, я - всего лишь я (они все шизоиды, поэтому знают, как друг к другу подойти), и на меня Шац выбешивался неизменно. Так значит... И всё - после такой ассоциации я уже не могу винить другого, который говорит о любви и желании понять, в злонамеренности, потому что когда подбираешься к слепому пятну, презумпция невиновности становится всесильна: "существует вероятность, что вправду не нарочно".
*а вот этого нюанса я тогда не заметила! Я-то отвечаю собеседнику, в худшем случае что у меня другие планы, но внимательно слушаю его и отвечаю, какое бы впечатление мой внешний вид ни производил на окружающих.

А потом случается такое, что презумпция невиновности уже несёт ахинею вида "ну он был сонным-голодным-усталым и испугался, что ты продашь его инопланетянам, не имеет привычки поступать иначе и вообще забыл, что ты объясняла, насколько больно оловом по лысинке". Оно бы и дальше проканывало, но проходит день, и человек бодрый, сытый и спокойный спрашивает, "а чего ты, собственно, вопила? Подумаешь, олово, подумаешь, предупреждала что больно, - орала-то чего?" Или "я же пальцем не пошевелил после того как ты завопила" (то есть не убрал паяльник от моей головы, ага). И всё, на этом месте надо делать выбор: либо ты открываешь глаза и понимаешь, что перед тобой садист и мошенник, либо не находишь сил на это, и тогда ты упала в мясорубку вся. Потому что каждая последующая итерация - это очередное "так не бывает, этого не могло произойти, ОН НЕ МОГ, мне померещилось", и выход из этого - поверить в то, что тебя не один раз уничтожили ради собственного удовольствия, а учтожАли, смакуя, раз за разом: "ты это заслужила; ты иначе не понимаешь...". В разовую подлость, а в большей степени - в свою разовую ошибку, поверить легче, чем в то что он не просто СМОГ, а что он вообще не моргнув МОЖЕТ, и что это чудовище было в твоих доверчивых объятиях месяцы/годы.
На всю жизнь запомнила один из последних эпизодов с бывшим мужем (за пол года до развода): В каком-то сопутствующем контексте я начинаю объяснять человеку, что его подход к семье никуда не годится: нельзя бить жену просто за то что она не так посмотрела или не так ответила (речь скорее о "еда на столе" вместо "господин, сделай меня счастливой, вкусив мои труды", чем о "иди жрать" вместо "еда на столе"), что это плохо сказывается на любви и совершенно неэффективно в плане принуждения, и если это не изменится, я рано или поздно не выдержу и просто с ним разведусь несмотря ни на что вообще. На что муж хватает ремень и влепляет мне через плечо по спине. А я понимаю, что этого быть не может - я же ему только что сказала, что это не имеет смысла, что он такими методами делает себе невыгодно и более ничего. Я не верю, что это происходит. Я кричу "Нет, ты больше меня не ударишь!" - и получаю второй удар. Не понимаю, что происходит, потому что что я вижу и чувствую - этого просто не может быть. Иду на него (медленно, с опущенными руками) и повторяю как мантру "Ты больше меня не ударишь!", получая за ударом удар на каждый повтор. Продолжаю идти на него и недоумевать, почему эта галлюцинация с ремнём не растворяется - ведь его же не может существовать, просто не может! Не существует он! Остановил моё недоумение только болевой шок, когда, видимо целясь ремнём по губам, он огрел по лицу. К счастью, я так и не избавилась от рефлекса закрывать глаза - синяки пришлись на веки. Это после примерно семи лет постепенного погружения. Кстати, когда удар приходится на уши (или на височные доли?), очень прикольные глюки: любые звуки слышатся будто громкая связь телефона или как под водой.
Конечно, я пошла в полицию, я хотела чтобы его посадили на пару лет - верила, что ЧТО-ТО должно его образумить, вернуть на путь рациональности, но мысль о том, что человек не творит фигню от дезориентации (ведь он говорил, что любит!), а просто является человеком, которых в моей картине мира не существует, не могла проникнуть в сознание, не давая развестись. Даже последовавший в итоге развод был моим методом ведения диалога, а не средством спасения от чудовища. И да, это всё было уже ПОСЛЕ Ланди Банкрофта.

И я пытаюсь что-то с этим слепым пятном сделать, но в ответ психика вопит "этого не может быть! Не может, потому что не может быть никогда! Так не бывает!", и начинает болеть сердце, а внутренний голос заявляет: "если ты согласишься, что живёшь в настолько чудовищном мире, я объявлю голодовку". То есть вообще непонятно, как с этим работать, и с какой стороны хвататься. После полудня рёва, об этом больно даже думать, но это хрен с ним - я много каких проблем решала через "больно", но КАК вообще менять картинку - вот что непонятно. Как перестать убегать от правды?
Думаю, ближайшие две недели, мне очень будет нужна кухонная подружкотерапия. Поэтому если вам есть, что мне сказать... Кчайности с меня.

- человек не может не понимать, что если ему говорят "прекрати", то совершенно точно имеется в виду, чтобы он прекратил всё, что сейчас делает, если это - единственное действие (насильственный разговор со мной), он не делает этого осознанно;
- не менее понятно и значение слова "отвали!!!", повторенного в очередной раз уже переходящим в хрип ором, как и потребности орущего;
- у человека не было проблем со слухом, чтобы расслышать сказанное на достаточной громкости "ещё одно слово - отправишься домой", он не мог предполагать, что услышав в ответ то ли оскорбления, то ли претензии (точно уже не вспомнить), ты вдруг резко передумаешь, он ХОТЕЛ выставить себя твоей жертвой, чтобы ты теперь сомневалась;
- даже если он настолько туп, что не понимает, что хамско-требовательная манера крайне неприятна, человек знал, что некоторые формы его вербальной коммуникации вызывают у тебя самые болезненные эмоции, ты об этом писала ему неоднократно;
- наивно также полагать, что человек не понимает, что начав конфликт и за каждое твоё слово не оставаясь в долгу ни на грош, он ожидает конструктивного диалога - нет, он хочет скандала;
- Прямая цитата! ""Хамское" обращение - ты по другому не понимаешь." - здравствуй, бывший муж! Ты понимаешь, что ему на самом деле плевать, как ты понимаешь, а как - нет? Ты ведь ни разу не дала повода предположить, что повышение грубости улучшит понимание, наоборот: ты и писала о важности вежливости при общении с тобой, и реагировала (не матом) всегда только на вежливые высказывания. Собственно, эта фраза, написанная через три дня после событий, и была той последней горошинкой.